|
Автор: Георгий Завацкий
|
- «Стратегия — это шахматы. Угроза здесь сама по себе всегда важнее её исполнения».
- — Уилхафф Таркин — о своей доктрине(источник)
Доктрина стратегического сдерживания Первой Галактической Империи (англ. Doctrine of strategic deterrence of the First Galactic Empire), более известная как Доктрина Таркина (англ. Tarkin Doctrine) — долгосрочная стратегическая концепция, впервые сформулированная Уилхаффом Таркином по окончание Клонических войн и закреплённая в основополагающих документах Первой Галактической Империи. Предусматривала комплекс мер по обеспечению стабильности, безопасности и защите интересов правящего режима, а также лояльности вверенного ему населения Галактики. Её главный тезис большинством был истолкован превратно, упростившись до расхожего выражения «править страхом».
История[]
Предшествующие события[]
Создатель доктрины, мужчина-человек по имени Уилхафф Таркин, вырос в тяжёлые годы сепаратистского кризиса, приведшего в итоге к Клоническим войнам. Воюя в составе флота Реваншистов, он видел, как локальные конфликты и взаимный терроризм осколков Галактической Республики терзают Галактику, причиняя её народам нескончаемые страдания. Когда крупнейший из них, наследник некогда единой фракции, одержал победу и вернул бóльшую часть утраченных территорий, Уилхафф предложил новому гегемону, Галактической Империи, наиболее очевидную, с его точки зрения, стратегическую инициативу, которая позволит поддерживать единство и относительный порядок при минимальном вложении ресурсов. Бывший Верховный канцлер, а ныне — Император, поддержал оную, утвердив в качестве основной доктрины своего государства.
Реализация в имперский период[]
На начальных этапах становления Империи реализация доктрины давалась относительно легко: общество поддерживало новую власть, опасаясь повторения хаоса и желая стабильности. На всех уровнях государственная пропагандистская машина успешно раскручивала эту карту.
Всё изменилось, когда выросло следующее поколение, не помнившее прошедшую войну и тяготевшее к прежнему демократическому укладу. Император верил, что именно он и погубил предшественницу, и не хотел, чтобы Империя повторила судьбу Республики. К тому времени уже были проведены масштабные реформы в армии, набиравшейся исключительно из людей, поскольку основную массу в своё время отколовшихся частей составляли инородцы. После войны, как проигравшая сторона, эти расы, как и дроиды, оказались серьёзно ограничены в правах, по принципу «плати и кайся». В Сенате росло недовольство, отражавшее возросшие сепаратистские тенденции в удалённых частях Галактики, таких как Внешнее и Среднее Кольца, т. к. чужие составляли там расовое большинство. Отдельные миры и вовсе начали считать себя оккупированными. Любые попытки продвигать данную повестку объявлялись госизменой и безжалостно карались. Костяк силового блока, на который опиралось государство в поддержании правопорядка, составляли штурмовой корпус и полиция. В целом имперские ведомства старались по возможности также заменять аборигенов представителями человеческой и некоторых других лояльных рас на всех ключевых постах. Таким образом в игру оказалась вброшена уже более серьёзная карта — расовая. В угоду природным ксенофобским настроениям людей и дружественных им разумных, в страхе держались прочие, но, как побочный эффект, показательные репрессии сдерживали и самих людей от мятежа, как живой пример кары за неповиновение.
По закону режим не мог загонять опальные виды в рабство, но занимался этим опосредованно: отдельные регионы снабжались по остаточному принципу, в итоге там падал уровень жизни. Где оставался избыток населения, там случались народные волнения, которые подавлялись, а местные массово угонялись на принудительные работы под различными предлогами. В итоге благосостояние лояльной части росло за счёт дешёвого труда каторжан, позволяя ещё более увеличить человеческую популяцию и, как следствие, содержать бóльшую армию, флот и контингент штурмовиков.
Тем не менее, немалая часть ресурсов уходила и вовсе неизвестно куда. Оказалось, что имперские исследователи рапортовали о возросшей вероятности неких внешних экзистенциальных угроз, которую нельзя было более игнорировать. В итоге один из ведущих имперских конструкторов, разработавший в Клоническую знаменитые сферические корабли снабжения, был переведён на засекреченный проект по развитию их концепции, получивший известность как «Звёздная пыль».
Конечной целью являлось невиданное доселе суперскалярное сооружение — боевая станция размером с небольшую луну, «Звезда Смерти». Правитель избрал меньшее зло, позволив распустить слухи о том, что супероружие предназначалось исключительно как средство сдерживания, во избежание нового отделения миров. Утечки о некоем таинственном враге, на голову превосходящем любую на текущий момент известную силу в Галактике, также случались, но терялись в потоке прочих версий, большинство из которых вбрасывали в публичное поле имперские спецслужбы. Таким относительно нехитрым способом удалось избежать массовой паники, фактически выводя любые обсуждения явления в область конспирологии.
Галактическая гражданская война[]
- «Чем сильнее вы сожмете кулак, Таркин, тем больше звездных систем ускользнет сквозь пальцы».
- — Лея Органа — Таркину(источник)
На завершающих этапах строительства ЗС риск утечки сверхсекретных данных о ней возрос многократно. Самым слабым звеном оставался последний республиканский атавизм — Сенат. Всё больше делегаций начало покидать орган интергалактического управления, а представляемые ими территории вновь начали претендовать на полноценное отделение. В итоге опальный олигархат сколотил Альянс за восстановление Республики — глобальную террористическую структуру, ведущую активную антиимперскую деятельность.
Когда ЗС была готова, кто-то из высших чинов всё же передал чертежи станции с указанием её уязвимостей повстанцам. Как верховный судья, Император собрал все необходимые доказательства и запустил давно готовившуюся процедуру роспуска Сената, изначально объявленную временной мерой, но фактически орган таким образом упразднялся.
Тем временем Восстание вылилось в полноценную гражданскую войну. Следы похитителей вывели на принцессу Лею Органу, поимкой которой занялись сам Таркин и правая рука Императора, лорд Вейдер. В конечном итоге станция нанесла свой первый удар по единственной обитаемой планете в Альдерской системе, показательно уничтожив её. В ходе дальнейшей эксплуатации объект был сначала критически повреждён, а затем и вовсе уничтожен. Через несколько лет прекратила существование и Империя, и доктрина, в её текущем виде, официально стала историей вместе с ней.
Наследие[]
Преемник Империи, Первый орден, в собственной доктрине своего режима многое взял от Империи. В частности, он также создал собственное супероружие — базу «Старкиллер», а также немало внимания уделял диверсиям и акциям устрашения.
Особенности[]
Сам Уилхафф сравнивал свою стратегию с шахматами, где оценка угроз возможных ходов всегда важнее самих ходов. Другими словами, применение грубой силы для доминирования затратно, а чрезмерная эскалация конфликтов всегда ведёт к хаосу. Потому он рекомендовал на каждом этапе жизненного цикла государства играть на страхах населения, постоянно держа их в подчинении угрозами чего-то большего, лучше всего — доселе не применявшегося, поскольку ничто так не пугает, как неизвестность. Данную тактику по иронии судьбы адмиралу в своё время подсказал Орден джедаев, согласно учению которого лучший бой всегда тот, который не состоялся.
Так, в первое послевоенное десятилетие народы Галактики пугали новыми войнами и смутой. Разумеется, поколение, пережившее одну войну, как-нибудь справилось бы и со следующей, но Империя все свободные ресурсы тратила на налаживание мирной жизни, чтобы простые граждане привыкали к хорошему и не хотели отвыкать. Фактически это была политика кнута и пряника.
Что касается подхваченной Новым порядком тенденции антропоцентризма, который Республикой официально не поддерживался — в данном вопросе также бытовала система сдержек и противовесов. Фактически администрация бывшего канцлера ходила по краю, затеяв весьма опасную игру. Тем не менее, преуспевая.
Выбрасывая этническую карту, Император проявлял мудрость, не культивируя межрасовую нетерпимость в открытую, но делая это опосредованно, за счёт протекционистских мер. Так, миры с инородным большинством снабжались по остаточному принципу. Не только чужие, но и люди, тесно с ними взаимодействующие, становились персонами нон-грата в Ядре и других регионах из зоны особого внимания. В результате уровень жизни среди нечеловеческих рас падал, а в человеческих мирах — рос. Протесты игнорировались, открытые выступления — подавлялись, но пожаловаться на открытое нарушение своих конституционных прав жители не могли, всех недовольных легко было записать в смутьяны и враги Империи, дабы они не получали массовой поддержки общественности.
Избыток людского населения пополнял многочисленную армию, штурмовой корпус, а в тылу широко использовался рабский труд прочих рас, чей наглядный пример служил первым постоянным напоминанием. Открыто запретить набор инородцев в имперские силовые ведомства правитель также не мог, но Таркин разыграл нехитрую комбинацию, не интегрируя миры былых сепаратистов полноценно, а назначив имперский протекторат. По соглашению о демилитаризации такие субъекты не могли иметь собственной армии и флота, а значит — их граждане не зачислялись в академии и не могли приносить воинскую присягу. Для инопланетян, перебравшихся в миры людей, такие как Корусант, также существовали различные ограничительные механизмы. В частности, местные имперские училища наделялись привилегией отказывать абитуриентам вовсе без объяснения причин. Существовали и исключения из общего правила — некоторые обособленные подразделения всё же комплектовались различными расами, для них на заказ изготовлялись броня, оружие и необходимая экипировка.
Несмотря на то, что прямых сегрегационных законов в Империи не существовало, активисты нечеловеческих рас преследовались под любыми предлогами (особо рьяные легко могли лишиться свободы или даже жизни), тогда как ответные выступления людей поощрялись и приветствовались. Федеральная пропаганда объявляла любые потворства инородцам проявлением «чрезмерной токсичной толерантности», подвергая жёсткому остракизму. Данная политика подчас доходила, казалось, до абсурда — притеснялись даже очень близкие к людям расы, неотличимые с первого взгляда, причём как внешностью, так и национальной культурой. Среди населения даже прижился ироничный термин по поводу такого отношения — «измерение черепов». Впрочем, данные порядки не распространялись на сильно отличавшиеся этносы человеческой расы, такие как коруны — так чужим демонстрировалось её единство.
Краеугольным камнем доктрины в точке её апогея стала «Звезда Смерти». До завершения станции Галактику старательно пугали некоей большей угрозой извне, которую сложно даже вообразить, раз для противодействия потребовалась целая мобильная неприступная крепость, способная уничтожить планету одним выстрелом. Никто так и не узнал, существовал ли таинственный враг на самом деле. Так или иначе, после ввода в строй объект был призван заменить Галактический Сенат, чтобы иметь возможность контролировать тысячи наместников в обитаемых мирах, после роспуска упомянутого ведомства лишившихся своего представительства в столице. Совещательный орган был ужат до совета гранд-моффов — губернаторов сверхсекторов, отныне коллегиально, под началом Императора, вершивших судьбы Галактики. Каждый из названных полюсов силы мог запросить поддержку ЗС, столкнувшись с масштабными волнениями в подчинённых секторах, либо сам смещён с должности и репрессирован, если к его деятельности имелись претензии у верховной власти. Таким образом в страхе планировалось держать всю вертикаль снизу доверху, но для этого требовалось хотя бы несколько показательных применений главного калибра. Первой из жертв пал Альдераан, по подтверждённым данным разведки готовивший боевиков для Альянса. Даже регулярные имперские части не рисковали соваться в Альдерскую систему, больше остальных отбившуюся от рук, и акция устрашения произвела на галактическое сообщество сильное впечатление.
Уилхафф искренне надеялся, что столь жёсткие меры подавления пришлось применять в первый и последний раз. Носитель противопланетарного орудия был на тот момент всего один, а миров оставались тысячи, из них — сотни с развитой промышленностью, инфраструктурой, богатые ресурсами и, разумеется, при частом использовании они непременно восстали бы разом, и мятеж остановить было невозможно. Но страх сдерживал их всех, до самой Явинской битвы, в которой суперлазер оказался негоден к использованию, а затем и эндорской, где Император покончил с собой и инициировал самоуничтожение объекта.
Последователь ЗС, «Старкиллер», был создан из карликовой планеты и имел куда больше возможностей. В частности, он мог обрушивать мощь своих тахионных орудий на миры, не заходя в их звёздные системы, а просто сближаясь на достаточное астрономическое расстояние. База успешно устрашала Новую Республику и другие недружественные фракции, оставшиеся после падения Империи, пока в итоге не была также самоликвидирована в ходе боя с Сопротивлением.
За кулисами[]
- «Когда они пришли за мной — заступиться за меня было уже некому».
- — Мартин Нимёллер(источник)
Данный каноничный аспект «Звёздных войн» переработан для очерка ««Звёздные войны» здорового человека» Георгия Завацкого. Впервые доктрина Таркина упомянута в самом первом фильме саги, «Звёздные войны. Эпизод IV: Новая надежда», а подробно изложена во втором издании «Справочника по Империи».
Появления[]
- «Звёздные войны» здорового человека (Впервые назван(а)(ы) Доктриной стратегического сдерживания Первой Галактической Империи)